Ведущая: «За последние несколько недель после террористических актов в Мумбаи, город наполнился массой голосов, требующих действий и отчета. Но кое-кто оставался молчаливым все это время – это был актер Ша[рук[ R[ан. Теперь он решил нарушить это молчание, и в разговоре с нашим редактором Баркой Датт он делится своим опасениями на счет политического или общественного регулирования религии и рассказывает о том, как он учит своих детей молиться во времена террора.

Барка: «Шахрукх, мы уже слышали много голосов из Мумбая и по всей Индии, говорящих о событиях последней нереальной недели. И все же, большую часть времени ты избегал публичных комментариев… Ты свыкался со всем происходящим, скрывал в себе, ты не мог найти слов, что в этом всем заставило тебя почувствовать, что тебе еще не время комментировать происходящее?»

Шахрукх: «Я не знаю, только я отвечаю за свое поведение, никто больше. Недавно я просто пошел насладиться матчем в крикет, и посмотреть хороший фильм – но все нормально, это часть моей работы… Но это событие, это происшествие – они очень беспокоят меня, особенно в свете того века, в котором мы живем. Я напуган, как и все, я не хочу сказать что-то неправильное в такое время, и я повторяю еще и еще раз – я напуган. Сказать бы, что я взволнован, но нет – я напуган».

Барка: «Чем напуган?»

Шахрукх: «Я боюсь сказать хоть что-то, что подразумевает реакцию. В любом случае, нам рано закрывать эту тему. Но я не хочу добавлять свой вклад в неправильную реакцию: у меня нет решения этой проблемы, и ни у кого нет, мы не можем позволить этому чувству безысходности, цинизма, злобы управлять нашими действиями… Мы должны сдержать это внутри нас и использовать конструктивно – тогда у нас будет лучшая страна. Я ничего не могу сделать по этому поводу, и потому чувствую себя очень беспомощным, и я очень напуган, когда мои дети говорят «Не ходи никуда» - это неправильно!»

Барка: «Как ты объяснил детям происходящее?»

Шахрукх: «Им не надо ничего объяснять. Единственное, что я могу им объяснить – как теперь молиться. Я сказал им, что надо молить Богу, и он понимает все языки всех религий. Мы все верим в единство Бога, и не важно, на каком языке к нему обращаться. И это – моя религия, и этому я учу сейчас своих детей – когда кто-то спрашивает тебя «Какая у тебя религия?», надо ответить этим длинным предложением, и стоять на нем. Если они все еще не поймут, то с обычной философской добротой надо сказать, что моя религия – работа и счастье. И это все, что я могу им объяснить. Потому что если я попытаюсь объяснить им, что я – мусульманин, а их мать – индуска, и у нас разные способы делать некоторые вещи… я думаю, это будет неправильно. Потому я учу их этой молитве, её они произносят перед сном последние 4-5 дней».

CNN-IBN, 5ое декабря

Ведущая: «Обычный житель Мумбая и знаменитость – все в одном человеке – Шахрукх Кхан разговраивал с нашим исполнительным редактором Раджипом о терроре, исламе и многом другом».

Раджиф: «Как события 26 ноября повлияли на Вас, как жителя Мумбая, если я могу Вас так называть – ведь Вы являетесь очень значительной частью этого города, этот город создал Вас?»

Шахрукх: «Как ты знаешь, я из Дели, и я видел забастовки в Дели, потом, когда я приехал в Мумбай в 1994 году, тоже были взрывы… И теперь мы пережили 26 ноября. Не просто как житель Мумбая, я стал чувствовать себя даже больше индийцем, чем чувствовал себя им раньше. В частности потому, что я хотел бы верить, что я образованный свободный мусульманин…Знаешь, у которого жена-индуска и двое детей… Я хотел бы прояснить – я читал Святой Коран, и я исповедую Ислам, потому что таким я родился. Я прочту несколько куплетов Корана, которые я хочу, чтоб ты понял. Я прочту их на английском, потому что так мои дети его лучше понимают. Есть в Коране такая сура (куплет из Корана), которая ясно говорит «Если исцелишь одного человека – исцелишь все человечество. Если ранишь одного человека – ранишь все человечество» Нигде в Коране нет… Видишь ли, мы верим, что Коран – это Слово Аллаха. И там очень ясно сказано, что надо следовать наставления Корана Аллаха, Исламу Аллаха – но нигде в Коране нет призывов к священной войне – джихаду, нигде не сказано, что можно убивать. Собственно, там сказано, что даже на войне нельзя убивать женщин, детей, нельзя убивать животных и уничтожать урожай. Очень ясно, что джихад должен был направляться, руководиться самим Пророком. Есть Ислам от Аллаха – он в нашей Священной Книге. Есть Ислам, и это очень печально, я не являюсь противником «из принципа», просто есть Ислам от муллы (прим.пер. – толкователь Священного Корана, т.е. этот человек разъясняет Коран мусульманам). И я хочу обратиться ко всем им (муллам) «Пожалуйста, дайте Корану правильное прочтение для нашей молодежи». Я думаю, что для обеих религий – индуизма и ислама – должен быть закон в этой стране, что ни одна программа политической партии не должна затрагивать религию – ни самой большой партии, ни самой маленькой. Все организации, которые неправильно интерпретирует сказания священных книг, должны быть запрещены. Оставьте религию для религии. Если хотите победить – не давите на идеологию и религию. Я думаю, что мы все уже находимся на одном уровне – мы все одинаково напуганы. И этот страх – это ключ ко всему, это один из величайших объединителей в мире. Давайте использовать этот страх агрессивно и позитивно, создавать новые идеи без негативного влияния идеологи, политики или бытовых проблем. Я моя полная поддержка с теми, кто займется такой работой, кто молод, с молодыми политиками, которые будут держать удар и требовать правды. В нашей системе есть коррупция, и мы все коррумпированы. Но если где-то кто-то попытается отойти от этого – я их поддержу! Амир сказал прекрасную вещь недавно на своем блоге: «Молодежь должна создать политическую партию, они должны выступить вперед, и я поддержу их всеми доступными мне способами!»